что если не… то она… должна будет уехать. Жених немного растерялся.
– Не хочу, чтобы она уезжала… Но жениться… Мы мало знакомы… Да и соседи… Что скажут соседи?
– А что они скажут? Скажут, что ты молодец, нашёл классную жену.
– Ну, да… но…
– Что но-то?
– Но, может, можно решить вопрос как-то иначе…
И он стал решать: куда-то звонить, что-то доказывать, куда-то ездить, с кем-то встречаться. Прошло несколько дней. Я была дома, уставшая от работы, от переживаний. Вдруг ворвался возбуждённый жених.
– Всё, ничего не получается. Никак нельзя ей тут оставаться… – сказал он, задыхаясь, как после марафонской пробежки. – Всё, ничего…
– Ну, что ж поделать, значит, уедет… а ты останешься один в своём большом доме… – Я говорила это спокойно, продолжая прихлёбывать чай.
– Нет, – закричал он, – нет, не уедет, не хочу… Вставай! Едем!
– Куда?
– В ЗАГС! Если иначе нельзя, то… женюсь! Я без неё не смогу…
Они подали заявление в ЗАГС, визу продлили, и ещё через три месяца они расписались.
С тех пор прошло почти пятнадцать лет. Мамин муж стал настоящим членом нашей семьи. Надо сказать, мама так и не заговорила по-немецки. Язык давался ей тяжело. Впрочем, она не проявляла усердия.
– Они меня и так понимают, – говорила она, разговаривая с кассиршей в магазине по-русски.
Мамин муж махнул рукой на её попытки выучить немецкий, сам взялся за учебник русского. В итоге они общались на двух языках: мама говорила по-русски, а немецкий муж отвечал по-немецки. И они прекрасно понимали друг друга. Причём говорили достаточно быстро, могли повздорить, поспорить. И даже поругаться… И всё это каждый на своём языке.
Мама наладила отношения с соседями – все знают, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, но это правило распространяется и на соседей. Моя мама угощала всю деревню пирожками домашнего приготовления, кусками торта «Наполеон» и малосольными огурцами собственного засола. Все соседи её полюбили и, желая сделать приятное, осваивали русский…
Историю о маме я написала в прошедшем времени. Не только потому, что всё это происходило очень давно, ещё в середине девяностых. Но ещё и потому, что мамы больше нет с нами. Обе наши собачки – и овчарка, и болонка – состарились и умерли. Но наш немецкий муж по-прежнему с нами. Как член семьи был на свадьбе моей дочери. Мы общаемся с ним по-родственному, помогаем друг другу, отмечаем вместе праздники. Кстати, дружим не только с ним, но и с его дочерью и всей её семьёй.
Каждый раз, заканчивая очередную историю, я боюсь, как бы читательницы не подумали, что все браки с немцами удачные и замечательные. У многих создаётся впечатление, что всё это счастливые семьи. Когда рассказываю историю о маме и показываю фотографии довольной парочки в беседке, увитой розами, меня спрашивают: «Они счастливы?»
Хочу ответить: счастливых людей не бывает. Как не бывает и идеальных мужчин и женщин. У каждого свои недостатки. Свои привычки и представления о том, как положено мазать масло на хлеб или как ставить цветы в вазу. Поэтому в любой семье есть причины для ссоры или недовольства. Не хочется, чтобы складывалось ощущение, что все живут душа в душу. Бывает по-разному.
Например, у нас с самого начала была проблема нехватки общения для моей контактной мамы. Так как наш немецкий муж жил в деревне, не хватало городской суеты. Ей, жительнице большого города, было привычно сходить в парк или филармонию. В новой жизни это стало не так просто сделать. Я, конечно, старалась восполнить пробел, но одно дело когда ты в своём родном городе выскочил в театр, находящийся в трёх кварталах от тебя, и другое – когда приходится ждать, когда тебя туда свозят. Осваивать машину мама не захотела. Хотя у мужа во дворе были припаркованы три машины и он неоднократно предлагал ей оплатить школу вождения, она категорично отказывалась, ссылаясь на то, что поздно учиться, что реакция не та, что боится. Плюс моя мама, как человек общительный, в России постоянно была окружена множеством подруг и приятельниц. Тут же её общение ограничилось мною и немецкими соседями. Я старалась решить и эту проблему. Со временем попросила помогать мне по работе, и она отвечала на звонки женщин, обращавшихся ко мне за помощью. Для мамы это было очень нужным занятием. А для меня полезным. Правда, в этих маминых «недовольствах» её муж не был виноват.
Но было ещё, что не нравилось маме. Она, как и многие наши женщины, закрытая железными воротами советского периода, попав в Германию, рвалась увидеть Европу. Но и тут у нас не складывалось. Мамин муж за свою жизнь объехал полмира. Где он только не был! От Канады до Кореи, от Конго до Арктики. И к своему шестидесятилетию хотел покоя. Ему нравилось крутиться в своём вновь отстроенном доме, постоянно что-то улучшая, сажая цветы в саду, занимаясь хозяйственными делами. А вечером ему нравилось сидеть на террасе и смотреть вдаль – идеальный отдых для пожилого человека, который уже всё увидел и всё попробовал.
Моей маме тоже нравилась эта идиллия. И огород она завела. Правда, если муж сажал цветочки, она высаживала кабачки и петрушку. Муж сначала недоумевал: зачем, это всё есть в магазине. Но мама упрямо каждую весну покупала рассаду. Когда кабачки вырастали и она варила из них суп, муж облизывал пальчики и перестал удивляться «зачем сажать». Но маме, которая в пору жизни в СССР за границей почти нигде не была, хотелось ещё и мир посмотреть. И тут «нашла коса на камень». Мамин муж никуда ехать не хотел. Мы решили и эту проблему – стали брать маму с собой в наши отпуска. А он оплачивал расходы.
К сожалению, мама, как принято говорить, «сгорела» за один год. Мамин муж мужественно носился с ней, отвозил на процедуры, ждал в коридорах, пока она лежала под капельницей. Я постоянно ездила к ним и была в ту ночь, когда она ушла от нас навсегда. Первое, о чём он спросил, когда это случилось, меня растрогало до слёз:
– Как ты думаешь… она не жалела, что вышла за меня замуж? Она никогда не говорила, что я был плохим мужем?
Её похоронили на кладбище в той же деревне, рядом с домом, где она жила много лет, как я надеюсь думать, в счастливом браке. На её могиле поставили русский православный крест. Мамин муж заплатил сразу за два места, чтобы и его похоронили рядом. И теперь говорит, что будет первым немцем, похороненным под православным крестом.
Глава 20
Между делом выдам замуж подругу
Почти одновременно с мамой пришлось выдать замуж и Ленку, у которой жила Настя. Ленка училась в университете Кёльна, но на самом деле не столько училась, сколько посещала занятия, чтобы иметь разрешение на жительство в Германии. Ленкина мама работала в российском консульстве в Бонне, и Ленка частенько приезжала к ней в гости. Потом она решила остаться и поступила в Кёльнский университет, что давало возможность получить долгосрочную визу.5
Правда, статус студентки давал право находиться в стране исключительно на время учёбы и не решал вопроса постоянного пребывания.
– Как ни крути, если хочешь тут жить – замуж надо, – подвела черту Ленка. – Почему бы нет? Совмещу полезное с приятным. Мне тридцатник, по-любому замуж пора… Да и остаться в Германии охота, уж больно мил мне «берег турецкий» – вернее, немецкий…
И Ленка, вдохновлённая опытом Насти, история которой прошла на её глазах, плюс поддерживаемая происходящим с другими женщинами, дала объявление в газету. Так как она говорила хорошо на немецком, то я особо не вмешивалась в процесс. Рассказала только, куда дать объявление, посоветовала, что там написать и…
Вяло посещая занятия в университете, так как не рассчитывала его реально заканчивать, Ленка активно встречалась с мужчинами.
– Завалишь учёбу – выгонят из страны, – предупредила её я. – Всё-таки попытайся там что-нибудь сдать.
– Да ладно, на фиг мне эта учёба… Не хочу
